– Здрав будь, Путята Жирославович. – Хозяин чинно поклонился, когда Путята со свитой зашёл во двор.

– И тебе здравия, Будимир Василькович. – Купец ответил поклоном.

– С делом ли в дом мой пожаловал? Или просто так встретиться захотел?

– Встрече с тобой, Будимир, я всегда рад, но и не просто так, а с товаром к тебе пришёл. – Путята многозначительно себя похлопал по поясу. – Но и чем отпраздновать сделку будет. – Купец указал на Данила и Ждана, которые держали на плечах объёмистые мешки.

– Ну что же, проходи в дом, побеседуем, заодно и отпразднуем встречу.

Воислав, обернувшись, приказал молодежи:

– Поклажу отнесите на кухню и скажите там, чтобы вас покормили хорошенько. Нужны будете – позову.

Данила и Ждан отнесли мешки, с наслаждением сняли мокрую одежду, завернулись в поданные одеяла.

Им сразу же принесли по огромному ковшу горячего пряного мёда. Данила отпил и понял, что счастлив. Потом им принесли блюдо с зажаренным гусём, с которого ещё стекал горячий жир.

Некоторое время Молодцов с напарником работали только челюстями, а когда всё было съедено, молча предались сладким ощущением сытости и тепла.

К этому времени их одежду уже высушили над очагом, и Данила со Жданом переоделись в своё. Деловые переговоры всё продолжались.

– Может, сходить к ним, узнать, как дела? – лениво спросил Молодцов.

– Не, тебе сказали: надо будет – позовут, – отмахнулся Ждан.

Накликал. Сверху, со второго этажа терема, где шли переговоры, донесли громкие звуки, а затем – будто что-то тяжёлое уронили на пол.

Ни секунды не раздумывая, Данила выбежал из кухни, распугав прислугу. Ждан – за ним.

План здания им был неизвестен, но наверх вела только одна лестница. По ней охранники и побежали, пока в конце пути дорогу им не перекрыл здоровый лысый детина шириной во весь проход. Тут Данила задумался: бить – не бить.

К счастью, из комнаты вышли смеявшиеся Будимир и Воислав.

Данила чертыхнулся про себя.

– О, отроки, вы чего тут делаете? – спросил батька.

– Так это… шумели, – не зная, что сказать, ответил Молодцов.

– Шумели, значит. – Губы варяга тронула усмешка. – Ну что ж, пошумим ещё. Угостишь, Будимир, нас своим пивом?

– Угощу, конечно, век будете помнить, ни у кого такого пива ещё не пробовали.

Отроки спустились с лестницы, давая дорогу старшим. Молодцов нутром чувствовал, что его батька чем-то доволен, и сильно, и это что-то не имеет отношения к сделке. Вот только чем именно?

Был накрыт стол, и начались шумные гулянья. Будимир не поскупился на угощения. Данила пил и ел, пускай, казалось, уже и некуда. Однако посреди веселья Ждан шепнул ему на ухо:

– Что-то здесь девок нету, пошли найдём.

И Данила кивнул: а почему и нет, в самом-то деле. Правда, Молодцов не знал, куда они направлялись, и полностью доверился Ждану. Он даже немного пожалел, когда они вышли из тёплого помещения опять в промозглую морось. Его друг уверенно топал по серой жиже, находя дорогу среди подворотен и узких улочек. Данила следовал за ним. Бешеной собаке сто вёрст не крюк, а уж для плотских утех молодые парни и не такие преграды могут преодолеть. Уличного освещения в Смоленске не предусматривалось, дорогу изредка освещали лишь отблески костров сквозь щели в заборах. Ждан шёл к цели, повинуясь врождённому чутью, и оно не обмануло.

Вдвоём они подошли к двухэтажному домику, деревянному, естественно. Пара окон была затянута мутной плёнкой, выкрашенной в сизый цвет, изнутри их освещал огонёк.

Ждан застучал в дверь. Наружу выполз некто с угодливой физиономией, закивал и пропустил внутрь.

Предложил сесть на нечто напоминавшее диван, а сам удалился. Внутри приятно пахло знакомыми благовониями, на стенах висели изрядно потрёпанные ковры.

Местный публичный дом, значит, ну и пофиг. Сифилиса, насколько знал Данила, тут нет, его только в Новое время из Америки завезли – месть индейцев за оспу, что называется. Спида и гепатита тоже нет. Наверное. А получить разрядку после нескольких месяцев плавания необходимо. Оно ведь как, когда весь день гребёшь против течения, а оставшийся вечер машешь учебным копьём, то о женщинах и не думается. Но стоит их увидеть на расстоянии вытянутой руки… то… в общем, правильно, что женщин на корабле не держат во время плавания.

Хозяин борделя спустился вместе с чётверкой дам весьма привлекательного по местным представлениям вида: сисястыми и попастыми пышками.

Данила выбрал ту, что постройнее, с не такими выдающимися формами, и уединился с ней в указанной комнате.

Девушка оказалась опытная и тренированная во всех смыслах. Стойко перенесла первый налёт страсти Молодцова, а потом сноровисто взяла инициативу в свои руки.

Данила провёл ночь весело и бурно, без всяких видений. Ночной бабочке древних времён был искренне благодарен за приятно проведённое время, но не более.

Наутро Ждан пригласил сходить в баню. На это предложение Молодцов откликнулся даже с большей готовностью, чем на посещение борделя, – задолбала уже эта сырость.

За посещение смоленских общих бань охранники отдали последние деньги.

– Всё равно гулянки кончились – Воислав завтра за нас опять возьмётся, – сказал Ждан.

В этом с ним Данила был полностью солидарен. Он прекрасно провёл время и ничуть не сожалел о потерянных деньгах. Ему даже это понравилось. Нет, не то, что он лихо пропил и протрахал заработанное серебро. А сам подход к жизни: вот они есть, деньги, один день – и их нет. Потратили вместе с другом, чтобы хорошо отдохнуть, потому что никто не знает, что их завтра ждёт и куда они опять поплывут.

Перед баней стоял маленький алтарь местного бога или, быть может, простого домового. Ему полагалось отдавать малую толику серебра, чтобы хорошо попариться. Для защиты от злых духов, если быть точнее. Данила, хоть и крещёный, тоже отдал: раз у них тут так полагается, чего выпендриваться?

Ждан к походу в баню относился гораздо серьёзнее, чем к недавним потрахушкам. Почти как к мистическому обряду. Позднее Данила узнал, что приглашение в баню – знак особого расположения к человеку.

У Молодцова же будущий поход вызывал только любопытство: он никогда раньше не парился в бане «по-чёрному».

Когда дрова прогорели полностью и от печки пошёл сухой жар, отроки зашли внутрь парилки. Скажем так, нахождение в таком помещении может выдержать только очень крепкий и выносливый человек. Данила выдерживал некоторое время. А потом всё-таки выбежал, как водится, по мостику прямо в ледяной Днепр. И так три раза.

Осознавая произошедшее, Данила сидел в предбаннике, попивал квас и пытался унять сердцебиение. А он уж думал, что, кроме тренировок Воислава, ничто так вымотать не может.

– Ну как, любо, Даниил? – пихнул его в бок друг.

– Любо, любо, я чуть не сдох там.

– Ну, значит, хорошо пропарился.

Ждан тоже зачерпнул квас из объёмистой кадушки.

– А знаешь, что думаю? – спросил Даниил.

– Ммм… – буркнул Ждан, отрываясь от кваса.

– Зачем нас батька всё время по земле гонял, а на корабле только один бой провёл? Ну, в смысле, на реке. К этому же тоже надо приноровиться – там качка и утонуть можно, уж я-то знаю.

Ждан засмеялся. То, как Данила чуть не утоп, спасая товарища, стало предметом для шуток всей команды. Но не злых – все оценили поступок Молодцова. А что он плавает плохо, так это не позор, чай, не среди нурманов живём. Вон степняки тоже плавают погано, а воины среди них встречаются – будь здоров. Главное, что не испугался и ради товарища собой рискнул.

– Так зачем уметь биться на корабле? Мы же на нём не поплывём, – ответил Ждан.

– Чего?! А что мы с ним будем делать?

– Увидишь. – Друг загадочно улыбнулся.

– Да ну тебя, – отмахнулся Молодцов, сочтя фразу за шутку. – Пошли к нашим, а то стемнеет скоро.

– Ну пошли.

Даниил и Ждан вернулись к обережникам, но не на пристань, а в гостиницу, снятую Путятой для всего экипажа: видать, заключённая им сделка оказалась очень удачной. Друзья поздоровались с собратьями, также измученными отдыхом, и отправились на боковую. Завтра наверняка предстоял тяжёлый день, считали они. И не ошиблись.